18 Февраля 2020 18:30 18 Фев 2020 18:30 |

Поделиться

Казахстанский миллионер Кенес Ракишев — в интервью CNews: Инвесторам интересен не российский интернет, а российские технологии

Зачем Кенес Ракишев вложился в Net Element и почему из этого проекта вышел Игорь Крутой?

CNews: Для чего вы стали инвестировать в американскую компанию Net Element и почему теперь распродаете свою долю? (Net Element владеет американской платежной системой Tot payments, российской платежной системой PayOnline и российским агрегатором Digital Provider, акции компании котируются на американской бирже Nasdaq, — прим. CNews).

Кенес Ракишев: Надо отметить, что венчурный бизнес — это в принципе высокорисковые вложения. Однако в определенный момент я принял решение диверсифицировать бизнес и инвестировать в новые технологии. И Net Element была одной из нескольких десятков компаний, на которые мы на тот момент обратили внимание. Это была одна из первых инвестиций именно в публичную компанию. Я видел, как мой опыт и определенные наработанные связи в бизнесе могли бы помочь им в развитии, были планы по расширению. Но не всем им было суждено реализоваться.

CNews: Среди акционеров Net Element также был Игорь Крутой, но он потом как-то исчез. Вместе с ним из числа акционеров вышел и основатель компании Майк Зои. Их доли перешли к главе Географического общества Казахстана Нурлану Абдулову, но потом он тоже оттуда ушел. Из-за чего все это?

Кенес Ракишев: Это как раз к вопросу развития. Игорь Яковлевич был приглашен в компанию, потому что в тот момент были планы заниматься стримингом музыки и видеоконтента. Нужна была экспертиза. Уже позже, когда Net Element был объединен с Unifiyed Payments, стали развиваться платежные сервисы. Но когда Игорь Яковлевич понял, что музыкальный бизнес не развивается и он не может принести дополнительную стоимость в компанию, а его экспертиза не востребована в полной мере, он попросил выкупить долю. И я попросил своих товарищей, чтобы они выкупили долю Игоря Яковлевича.

CNews: Вообще, сама по себе компания Net Element — странная. Она убыточная и все выглядит так, будто она живет за счет того, что какие-то инвесторы покупают допэмиссии и потом продают их. Сколько это будет продолжаться?

Кенес Ракишев: Сегодня это скорее вопрос к гендиректору компании. За развитие и операционную деятельность отвечает менеджмент. Что вижу я как один из акционеров? Бизнес растет, но является очень низкомаржинальным. Стратегическое видение, которое существовало на момент моего прихода в компанию, претерпело некоторые изменения и мы передали компанию в другие руки. Допускаю, что если наращивать инвестиции и вкладываться в расширение клиентской базы, компания еще может выйти на другой уровень. Также, возможно, если бы компания была полностью американская, без русских корней, ее могли бы оценивать по другим мультипликаторам. На рынке есть достаточно много компаний, часть из которых тоже не показывает операционную прибыль (а иногда, наоборот, убытки), но оцениваются рынком совсем по-другому. Приведу в пример компанию Uber. Она на слуху и это легче понять. Да, это другой бизнес и другие масштабы. Но закономерность такая же.

CNews: Была еще история с банком «Спутник», который пытался создать совместное предприятие с Net Element в области платежных сервисов. Но Центробанк не одобрил эту сделку.

Кенес Ракишев: Сейчас все центробанки мира смотрят на все, что связано с блокчейном. Не с точки зрения самой технологии, конечно, а с точки зрения перспективы выпуска каких-то ценных бумаг с его помощью. Но если подобный порядок регулирования еще не успели закрепить законодательно, то нет смысла давать разрешение. Вы же сами знаете, что, например, Telegram не может выпустить свои токены из-за ограничений американского регулятора.

Об участии в ICO Telegram и будущем криптовалют

CNews: Кстати, что вы думаете о Telegram и их криптовалюте Gram?

Кенес Ракишев: Я являюсь одним из инвесторов ICO Telegram. Поэтому могу описать ситуацию. Американский суд говорит, что основатели платформы могут делать все, что хотят, если среди инвесторов не будет американских граждан. А поскольку они есть, то Дурову и запрещают создание криптовалюты. Он должен вернуть деньги американским инвесторам — их порядка 450 человек. Тогда он сможет не останавливать платформу. Но в этом случае он лишится значительной части инвестиций. И вот сейчас в суде идет попытка опротестовать это. Среди участников ICO Telegram есть большие венчурные фонды (как, например, Sequoia), которые проводят серьезный анализ, прежде чем вкладываться в какие-либо проекты. И это тоже определенное свидетельство в пользу этой платформы.

CNews: А сколько вы вложили в Telegram?

Кенес Ракишев: Нас было 5-6 инвесторов, поскольку Telegram ограничивал число инвесторов в первом раунде ICO. Поэтому мы объединились в пул и вложили $20 млн. Есть инвесторы из ОАЭ, России, Казахстана, Израиля, США. Могу сказать, что они Telegram собрал достаточно серьезный клуб инвесторов — всего на $1,8 млрд.

CNews: В целом как вы оцениваете реалистичность платформы Telegram Open Networks (TON)? Там столько революционных обещаний — по сути, собираются создать новый интернет со своим VPN и DNS- системой.

Кенес Ракишев: На самом деле, вопрос очень серьезный. По большому счету, я не верю в большое разнообразие токенов в обозримом будущем. Когда призывают вложиться в какие-то криптовалюты, нужно понимать, для чего эта система устроена. Возьмем Coin Market Cap, где торгуются все основные криптовалюты, и топ-5 самых крупных валют. Сегодня общая капитализация биткойна — порядка $160 млрд, цена одного биткойна — около $8,9 тыс. Среднесуточный объем транзакций — $70-90 млрд. То есть объем торговли — достаточно большой. На втором месте идет Etherium с объемом транзакций в $18 млрд. Также есть достаточно известная криптовалюта Ripple. Ее берут обычные инвесторы, но профессионалы знают, что Ripple используется как аналог системы расчетов SWIFT для банков. Почти 500 банков США используют Ripple. И это все — реальный блокчейн, в нем и заключается смысл технологии.

И я вижу, что владельцы достаточно популярной мессенджер-платформы хотят построить на ее основе реальный блокчейн. Сегодня Telegram для многих стал не только мессенджером, но еще и источником новостей. Он предложит или уже предлагает платежную систему, новостные каналы, социальную сеть, независимый VPN. Это все будет разделено как система блокчейн. Вот в эту вещь я инвестирую, и я верю в нее. А если бы создатели просто сказали «будет очередная криптовалюта», меня бы это не заинтересовало.

«К нам приходили HTC и предлагали интегрировать наш криптокошелек в их телефон»

CNews: У вас же тоже есть собственный проект в этой области — смартфон для криптовалют Finey от компании Sirin Labs. Но почему вы решили собирать на него средства с помощью краудфандинга? Почему не вложили свои средства?

Кенес Ракишев: Вложили, и достаточно много. Просто на тот момент была такая возможность — инструмент ICO был достаточно популярным, а компания привлекла серьезный капитал. Мы использовали ICO как еще одну возможность для привлечения капитала и, на мой взгляд, сделали это очень своевременно и достаточно удачно. Благодаря чему создали совершенно новый продукт.

В сегодняшнем мире с нуля начать делать новый телефон достаточно сложно. У того же Samsung или Apple миллиарды долларов уходят на R&D новых моделей. Но нам удалось создать новую модель, построив ее на базе ОС Android. И главным ноу-хау этого смартфона стал наш криптокошелек, построенный и запатентованный Cold Storage Wallet.

Он идет отдельно от Android и защищен специальным кодом, поддерживает транзакции различных криптовалют из числа основных, а в будущем — и криптовалюты Telegram. И это, еще раз подчеркну, уникальная разработка, существующая отдельно от основной операционной системы, не связанная с телефоном. Также мы сделали свой «искусственный интеллект», который 24 часа охраняет телефон и блокирует попытки скачать информацию. Благодаря ему можно определить, проводились ли атаки на телефон пользователя, а также проверить безопасность доступных Wi-Fi-сетей.

CNews: Как раз недавно в России закрылся проект «защищенного телефона «Тайгафон». Вывести новый телефон достаточно сложно.

Кенес Ракишев: Вы абсолютно правы. Мы больше года работаем именно как компания, которая занимается не ПО, а «железом» — производством телефонов, аппаратных средств. Тут, конечно, нужны каналы продаж и маркетинг. Нам приходится конкурировать с гигантами.

К нам приходили HTC и предлагали интегрировать наш кошелек в их телефон. В итоге мы подписали с ними меморандум, а они взяли и сделали все то же самое на своей платформе. Их криптокошелек немного другой и менее защищенный, чем наш. Также подобное решение на рынке теперь предлагает еще и Samsung.

Но вопрос в другом: насколько ты будешь гибким и как ты себя позиционируешь. Мы хотим себя позиционировать уже не как криптотелефон с точки зрения кошелька — пусть это просто останется дополнительной функцией. Нам интереснее позиционирование в формате защищенного телефона, потому что этот сервис нужен всем. Мы, кстати, сертифицировали свой телефон по стандартам защиты информации в России.

CNews: Какие у вас объемы продаж?

Кенес Ракишев: Пока мы произвели всего 10 000 телефонов. 95% уже продали.

CNews: Какая сумма была привлечена в ходе ICO?

Кенес Ракишев: $153 млн. Это было пятое в мире по объему ICO.

CNews: Вы принимали в качестве оплаты именно криптовалюты или еще и фиатные деньги?

Кенес Ракишев: Были и те, и другие. На тот момент биткойн как раз был на подъеме и ценился даже больше, чем фиат.

CNews: А что люди получали за эти токены?

Кенес Ракишев: Первоначально мы предложили всем своим инвесторам обменять токены на телефоны. Но немногие захотели пойти этим путем, чему мы немало удивились. Многие предпочли сохранить наши токены, а кто-то впоследствии продал их на бирже — они торгуются на всех основных площадках.

CNews: Правильно ли вас назвать металлургическим магнатом?

Кенес Ракишев: Правильнее называть меня инвестором. Некоторое время назад мы купили одного из ведущих производителей золота в России — группу компаний «Петропавловск», — а потом продали ее. Мы инвестировали, когда цена акций была 5 пенсов, продали при цене в 11 пенсов, а сейчас одна акция стоит 12 или 13 пенсов. Почти полтора года мы развивали компанию, регулировали процессы производства и запуска нового оборудования. И после этого закономерно нашелся стратегический инвестор. Но у нас остаются идеи в этой области, я верю, что золотой рынок имеет достаточно серьезные перспективы.

Мы сейчас ведем переговоры и по другим направлениям. В Казахстане я занимаюсь кобальтовым проектом, который больше технологический, чем металлургический. Речь идет о производстве сульфата никеля, который используется в электробатареях автомобилей. Пилот мы уже запустили: это мини-завод, на котором при помощи подземного выщелачивания добывается сульфат никеля. Окончательная фаза — это производство самих батарей.

Инвестиции развивают оборонку и космос

CNews: Но вы в какой-то момент решили диверсифицироваться и инвестировать в стартапы по всему миру?

Кенес Ракишев: Я начал осуществлять этот план в 2011-2012 гг., когда создал инвестиционный фонд Singulariteam. Первый фонд был на $20 млн долларов. Мы инвестировали в более чем 20 компаний, но три из них — достаточно серьезные. В первую очередь, это зарядка батарей от StoreDot: за 30 секунд — телефона, и за несколько минут — автомобиля. В этот стартап уже вложили деньги некоторые очень крупные российские бизнесмены, а также Samsung и British Petroleum. И сейчас они уже фактически на финальной стадии: произвели продукт и тестируют его. Но законодательство требует достаточно длительного тестирования, грубо говоря, нужно зарядить устройство несколько тысяч раз.

CNews: Какие еще у вас были инвестиции в последнее время?

Кенес Ракишев: Хорошие инвестиции — это компания General Robotics. Направление робототехники было для нас одним из самых главных. Мы, кстати, подсмотрели идею создания небольшого фонда для робототехники у бывшего председателя совета директоров Mail.ru Group Дмитрия Гришина. Я потом уже с ним встречался, он сказал, что это хорошая идея.

General Robotics смог построить много продуктов, в том числе для оборонки: роботы спецназначения, антидроновая система. Из последнего — они создали искусственный интеллект, с помощью которого осуществляется управление роботами. И этот ИИ сам определяет, как двигаться устройству, как защищаться, какие дроны отключать. Звучит немножко страшно, но это нужная сегодня вещь.

Еще есть хорошая компания, которая работает в космической индустрии — Effective Space. Она занимается почти фантастическим проектом: разработкой мини-спутника, который может подзаряжать старые спутники или космические станции. Предположим, срок работы спутника — 30-40 лет. Когда заканчивается его жизненный цикл, он превращается в мусор. Но есть альтернатива: мы предлагаем владельцам спутников — странам, которые их запускают и тратят на них сотни миллионов долларов, — вывести нашу мини-станцию на орбиту, подключить ее к спутнику, подзарядить через солнечную батарею, после чего отправить обратно на нужную орбиту. После этого спутник сможет проработать лишние два-три десятилетия. Это сэкономит для владельцев средства на создание новых космических аппаратов, и это дает возможность достаточно эффективно работать с космическим мусором.

CNews: А сколько всего вы вложили в такие венчурные проекты?

Кенес Ракишев: Первый фонд Singulariteam был на $20 млн. В Singulariteam-2 — уже $150 млн, но там я не единственный инвестор, есть и другие партнеры, например, китайская Ren-ren. Безусловно, не все инвестиции успешны. Всего эти две компании инвестировали примерно в 40 компаний, но успешными я бы назвал четыре-пять из них.

CNews: А были уже какие-то выходы из стартапов?

Кенес Ракишев: Да, у нас в фонде было несколько выходов из стартапов. Gettaxi купил у нас компанию Juno, которая стала лидером на рынке Нью-Йорка и Нью-Джерси благодаря разным технологическим преимуществам и потом успешно продалась за $250 млн.

Инвесторам неинтересен российский интернет

CNews: А в России у вас еще был фонд Fastlane Ventures?

Кенес Ракишев: Да, но это неудачная история. Во многом из-за того, что после 2014 года российский интернет стал неинтересен глобальным инвесторам.

По идеи, мы делали правильные вещи. Например, Fastlane был одним из первых инвесторов службы знакомств «Мамба». Был также хороший проект, в который я сам инвестировал — «IQ-card» — один из первых проектов виртуального банка с привязкой карты к продуктовому ритейлеру и с возможностью осуществления транзакций без участия банков. Еще были пакеты в «Озоне», но мы их успешно продали.

CNews: Сейчас, получается, российский интернет уже неинтересен инвесторам?

Кенес Ракишев: Я считаю, что интересен не российский интернет, а российские технологии. Посмотрите, сегодня в вопросе искусственного интеллекта только три страны успешны — США, Россия и Китай. Возможно, еще Израиль догоняет.

Я сейчас слежу за одной очень интересной компанией — Cognitive Technologies. Она как раз занимается созданием беспилотников. Очень сложно сделать такую технологию с нуля. Мне понравилось, что они потратили много времени сначала на исследования, а потом — на создание продукта. И они сделали продукт, может быть, даже лучше, чем у «Яндекса». Сейчас, когда в них инвестировал «Сбербанк», они достаточно смогут вывести этот продукт на рынок. И таких компаний в мире немного; на ум приходит разве что израильская Mobiline, которая недавно за $15 млрд была продана корпорации Intel.

CNews: В Казахстане во что-то технологичное инвестируете?

Кенес Ракишев: У нас было много разных предложений, и мы внимательно изучали и изучаем. Кроме того, у нас с супругой есть благотворительный фонд «Саби», который каждый год поддерживает начинающих бизнесменов. Победители конкурсов получают гранты на семь лет в размере $100 тыс. за первое место, $50 тыс. — за второе, $30 тыс. — за третье, $20 тыс. — за четвертое. Здесь идея не в том, чтобы инвестировать, а в том, чтобы помогать, и мы достаточно многим казахским компаниями помогли, ничего не прося взамен.

Биографическая справка

Кенес Ракишев родился 14 июля 1979 г. в Алма-Ате. Окончил Казахскую государственную юридическую академию (2000), Казахский экономический университет (2002), а также английскую Oxford Said Business School (2007).

Его трудовая карьера началась в 1998 г. в Фонде безопасности дорожного движения при МВД Казахстана, где он работал советником. После этого он несколько лет трудился на различных позициях в «Банк Туран Алем», «Казтрансгазе», Intergas Central Asia. В 2003 г. он стал первым заместителем гендиректора по экспорту в компании «Торговый дом «Казмунайгаз», после чего работал заместитель гендиректора по маркетингу «Казтрансгаза». В течение следующих лет он прошел путь от позиции гендиректора компании «Меркурий» до должности главы совета директоров SAT & Company, члена совета директоров, а затем председателя Kazakhstan Petrochemical Industries, председателя совета директоров БТА-банка. С 2015 г. — член совета директоров, затем председатель «Казкоммерцбанка».

Кенесу Ракишеву принадлежат «Инвестиционный дом Fincraft» (бывшая «БТА Секьюритис»), 97,85% «Fincraft Resources» (бывшая SAT & Company), через которую он владеет «Актауским Битумом», а также ферроникелевым комбинатом «Ертіс». Кроме того, бизнесмен владеет 93,28% «БТА Банка», который с 2015 г. не имеет банковской лицензии, но владеет одноименными банками в Беларуси и на Украине. В июне 2019 г. «БТА Банк» продал 93,21% акций «БТА Банк» в Кыргызстане». В июле 2019 г. Кенес Ракишев также продал 22,5% российской золотодобывающей компании «Петропавловск» Роману Троценко.

Кенес Ракишев и его стартапы

Кенес Ракишев владеет фондом Singulariteam, который занимается инвестициями в высокотехнологичные стартапы. Также он открыл второй венчурный фонд объемом $150 млн с китайскими партнерами, чьи интересы представляет Goldman Sachs China.

За эти годы фонды Ракишева проинвестировали порядка 50 проектов в области искусственного интеллекта, робототехники, телекоммуникаций, нанотехнологий, энергетики и др. Речь идет преимущественно о компаниях из Израиля и США. При участии фонда до стадии промышленной разработки или коммерческого внедрения были доведены очень многие проекты. Среди них стартапы, проданные таким компаниям, как Gett, Snapchat, AID Partners и другие. Сейчас в фондах Ракишева работает 20 человек.

Самой известной историей Ракишева на этом рынке стал выход из инвестиции, когда Gett купил за $200 млн нью-йоркский сервис такси Juno, в который Кенес с партнерами инвестировали $25 млн.

Корпорация Snap, создатель мобильного приложения Snapchat, приобрела за $7,7 млн патент на гео-фильтр стартапа Mobli, который входил в портфель высокотехнологичных активов Ракишева.

Медицинский стартап из портфеля Ракишева GeneSort, специализирующийся на молекулярной диагностике в области борьбы с раковыми заболеваниями, был продан Гонконгскому инвестиционному фонду AID Partners за $23 млн. Первоначальные инвестиции Кенеса Ракишева и его партнеров составили $2,2 млн.

В 2018 г. Кенес Ракишев инвестировал в создание беспилотных дозаправщиков Space Drone $6-8 млн. Их разработкой занимается израильская Effective Space, в которой фонду казахстанского бизнесмена принадлежит 30%. Другой яркой историей стали инвестиции $2 млн в производство боевых роботов израильской компанией General Robotics.

Кенес Ракишев занимает пост председателя совета директоров швейцарско-израильской компании Sirin Labs, создавшей на деньги инвесторов ICO первый в мире блокчейн-телефон Finney со встроенным криптокошельком.

За последние годы Кенес Ракишев вложил свыше $90 млн в различные высокотехнологичные проекты, среди которых TriPlay, IQcard, Fastlane Ventures, Mobli, Net Element International, Radio Runt Inc и другие.

Игорь Королев

Поделиться

Подписаться на новости Короткая ссылка